Иримия Амарена.

           Эта история произошла в далеком 1631 году. Уже тринадцать лет Европа была охвачена войной между  Католической лигой и Евангелической унией. Она стала одной из самых ожесточенных и кровопролитных в истории человечества. Началась война с чешского восстания в 1618 году  против наступления Габсбургов на привилегии Чехии, сохранявшей некоторую независимость внутри "Священной Римской империи". Но чешские войска протестантов были быстро разгромлены с помощью Католической Лиги. Тогда в войну против Габсбургов вступила Дания, стремившаяся захватить южное побережье Балтийского моря. Однако имперские войска и войска Католической Лиги нанесли датчанам ряд поражений и изгнали их из пределов Германии. Дания была вынуждена выйти из войны. В июле 1630 года войска шведского короля Густава II Адольфа вторглись в северную Германию. Шведская армия уверенно продвигалась в глубь немецких земель при поддержке саксонского курфюрста Иоанна Георга. Густав II Адольф искал встречи с войсками Католической лиги для решающей битвы. И, наконец, в середине сентября противники столкнулись у деревни Брейтенфельд, недалеко от Лейпцига.

          В то время, как противоборствующие стороны готовились к сражению, молодой человек лет двадцати галопом скакал к лагерю имперской армии. Казалось, что нет ничего на свете, что могло бы его остановить: ни глухая ночь, ни мелкий противный дождь, ни резкий пронзительный ветер. Он уверенно вёл своего коня к цели. Ему осталось всего полчаса – лагерь был уже так близок. Огни костров быстро приближались и обещали всаднику сытный ужин и ночлег.

 - Стой! Кто ты? Остановись! – прозвучал громкий властный голос из темноты.

Незнакомец остановил коня и вглядываясь в сторону нескольких фигур, ответил:

- Иримия Амарена. Посол к его светлости господину Фётке.

Постовые медленно подошли к нему и зажгли факел. Главный из них, высокий худой немец поднёс огонь к всаднику и внимательно осмотрел его. Перед ним был молодой парень в черном плаще и в широкой шляпе, скрывавшей его лицо. Из под плаща выглядывала длинная шпага и рукоятки пистолей. Гордая осанка всадника, выдавала в нём дворянина. Немец,  немного подумав, спросил:

- Покажите сопроводительные бумаги.

-  Вам хватит и этого, - сказал Амарена и протянул ему свиток.

Начальник поста взял его и развернул. Документ был написан на двух языках – на немецком и итальянском. Внизу стояла печать. Немец сразу же узнал её и побледнел. Печать была иезуитского ордена. Он всё ещё помнил ужасы иезуитских костров, хотя провёл в битвах всю свою жизнь, и ненавидел иезуитов всей душой и старался избегать встреч с ними. Молча, отдав бумаги итальянцу, немец повернулся к остальным и крикнул:

- Всё в порядке! Пропустить!

- Скажите сударь! Где я могу найти господина Фётке.

- Когда окажитесь в лагере, то поворачивайте направо. Первая палатка будет его. Вы не ошибётесь. Её трудно будет не заметить.

- Спасибо! – сказал всадник и поскакал к лагерю.

Начальник поста ещё немного постоял, глядя вслед удаляющегося посланника. Потом, сплюнув на землю, сказал:

- Счастливой дороги  чертов иезуит. Пекло ждёт тебя.

         Иримия Амарена быстро нашёл необходимую ему палатку. Её действительно было трудно не найти. Она была ярко-синего цвета, расписанная золотыми лилиями. «Трофейная французская», - подумал Иримия и улыбнулся, оценив солдафонский  юмор постового. Он остановился перед  ней и слез с коня. Показав сопроводительные бумаги охране, посланник вошел в палатку. В свете фонаря он увидел человека, сидящего за столом. Хозяин несмотря на позднюю ночь не спал. Господин Фётке развернулся и, направив на гостя пистолет, тихо спросил:

 - Ты кто?

- Я Иримия Амарена – посланника отца Бернара, - сказал молодой человек, не смутившись такому приёму. Он много слышал о Фётке и очень хотел  с ним познакомиться, чтобы самому разобраться, что, правда, а что ложь. Говорили, что Фётке беглый каторжник, который разбойничал  в немецких лесах, а потом перешёл на службу к Габсбургам. Другие утверждали, что он испанский граф и незаконнорождённый сын короля Кастилии. Но и те и другие были согласны в одном – Фётке был самым отважным и успешным командиром отряда наёмников. Именно ему поручали самые важные и опасные дела. Слава его головорезов и разбойников быстро разнеслась по всей имперской армии. Даже шведский король назначил награду за его голову.

- Давай письма, - сказал Фётке.

           Амарена растегнул камзол и достал запечатанный конверт. Он подошёл к наёмнику и отдав его, стал с неподельным интересом рассматривать легендарного командира наёмников. Он  был среднего роста и крепкого телосложения. Седовласый, аскетичного вида Фётке был одет в просторный кафтан поверх тонкой кольчуги. Коричневые кожаные штаны были заправлены в ботфорты. От него исходило ощущение силы и таинственности.

Обладая блестящим интеллектом, с легкостью решавшим любые ребусы и головоломки, он был генератором идей, которые сам же брался осуществлять. Жизнь его была пестрой,

фантастичной и многообразной. Рутину, тусклость, поденщину – не выносил.

            Фётке сломал печать на конверте и достал несколько писем. Чтение заняло у него несколько минут, после чего он кинул их в костер. Письма вспыхнули и пропали в пламени огня.

- Ты знаешь, что в них было?

- Да, господин Фётке. Вы…

- Можешь называть меня Генрихом, - перебил его наёмник.

 - Да господин Фё…, - запнулся Иримия и добавил, - Генрих. Вы должны сопровождать меня до замка Андебург, а потом помочь перебраться за границу.

- А ты в курсе, что Андебург находится  в руках шведов.

- Да. Именно поэтому меня и направили к вам. Вот вам задаток,  - сказал Амарена и протянул Фётке кошель с золотыми монетами.

- Иезуиты. С вами приятно работать. Вы хорошо знаете нужды простого солдата, - мрачно сказал Генрих, взяв деньги. Не нравилось ему работать на иезуитский орден, но те щедро платили за услуги. А деньги Генрих Фётке очень любил. Он уже давно копил их, мечтая когда-нибудь перебраться в простую тихую деревушку на берегу моря, подальше от войн и сражений. Жениться, завести детей, посадить виноградник и заняться виноделием.

           Фётке внимательно посмотрел на молодого иезуита и подумал: « Мальчишка. Сколько ему? Лет восемнадцать? Нашли, кого послать. Хотя я был не намного старше, когда пришлось впервые взяться за оружие».

- А ты уже убивал людей?

- Да, конечно, - соврал Иримия.

- И врать ты тоже умеешь, - разгадал его старый воин, - ничего, научишься. Главное не смотреть в глаза. Можешь лечь отдохнуть. У тебя есть пару часов. Мне всё равно уже некогда - в пять утра начнется бой.  Фельдмаршал Тили решил напасть первый. Старый лис думает, что можно обмануть Адольфа. Чует мое сердце, что это не к добру. Ложись, тебя разбудят. А я пойду, распоряжусь о нашем деле.

          Амарена подошёл к постели. Он действительно очень устал. Трёхдневный путь измотал его. Иримия ещё не привык к таким путешествиям и как только прилёг на походную кровать сразу же уснул. Всего полгода назад он закончил обучение в иезуитском коллегиуме. Преподаватели отмечали, что он был серьезным и талантливым студентом. Обладал чувством юмора, хотя никогда его не выказывал, преуспевал в любительском театре, обнаружив талант, который впоследствии будет использовать в разведывательной работе. Он был независим в своих суждениях и отличался ненасытной любознательностью и всегда вникал в мельчайшие детали вопросов, которыми занимался. Монахи сразу заметили недюжинные задатки молодого студента, и после окончания учёбы Иримия был направлен в Италию. Отец Бернар, в распоряжение которого попал Амарена, использовал парня в качестве своего посла, отправляя его с разными документами по всей Италии. В северной Германии началась война, и Иримие пришлось выполнять миссию уже в этой части Европы.

            Генрих Фётке вышел из палатки и скомандовал охране:

- Вызови ко мне Ярмана и Форда, да поживей. Я буду у себя.

              Через пять минут к нему вошли двое. Первый, высокий и худой, был Ярман, поляк. Фётке познакомился с ним во время польского плена, когда они вместе сбежали с тюрьмы. Они быстро сошлись и подружились. Ярман стал правой рукой Генриха и прекрасно понимал своего шефа. Форд был обычного роста и плотного телосложения. Родом он из Англии, где и прожил почти всю свою жизнь, но потом из-за проблем з законом, он сбежал на континент, где примкнул к разбойникам, промышлявшим грабежами на дороге. Позже он перешёл на службу к Фётке, которого уважал за смелость и отвагу. Форд был личным телохранителем Генриха.

              Оба наёмника молча стояли перед шефом, ждав его указаний. Они давно привыкли к внезапным делам и не удивлялись, что их вызвали.

- Ярман! Остаёшься в лагере за меня. Мне надо будет ненадолго отлучиться. План графа Тили ты знаешь, но ребятами не рискуй. Шведы имеют тяжёлые пушки. Поэтому если начнут стрелять, то не вылезайте. Держитесь поближе к лесу. Если имперцы пойдут в наступление, то ты не спеши. Если что я вас найду. Форд выбери пять надёжных ребят.

Надо будет навестить замок Андебург, пока шведы будут заняты нашими друзьями.

Тили решил пойти в атаку в пять, поэтому выдвигаемся на полчаса раньше.

          Закончив, отдавать распоряжения Фётке отпустил подчиненных. Он разложил карту на столе и стал внимательно изучать местность, обдумывая безопасный путь к Андебургу.

Поле у Брейтенфельде, на котором должно было произойти сражение, представляло собой слегка всхолмленную равнину протяженностью в три километра и почти столько же в глубину. В северной части его находился лесной массив, а с юго-востока — ручей Лобербах. Шведско-саксонские войска под командованием короля Густава II Адольфа стояли перед Лейпцигом на небольших холмах: пехота в центре, кавалерия — по флангам.

Замок Андебург находился в тридцати километрах от Лейпцига. Таким образом, Фётке решил обойти шведов с севера через леса. Он рассчитывал, что войска будут заняты  сражением, и он беспрепятственно сможет достичь цели. Рассчитав, что на миссию у него уйдет часов пять-шесть, Генрих свернул карту и пошёл будить молодого иезуита.

- Вставай! Скоро выезжать.

Амарена открыл глаза и стал смотреть по сторонам, словно пытаясь понять, где он находиться. Он сел на кровать и посмотрев на наёмника, сказал:

- Я готов.

- Сначала умойся. Вода  в ведре. Видишь? – указал Фётке в дальний угол палатки и добавил, - А потом перекусим. Любишь немецкий сыр?

Пока Амарена умывался, Генрих положил на стол буханку ржаного хлеба, большой кусок свежего сыра и несколько кусков жареного мяса. Он открыл бутылку красного вина и налил в стаканы. Потом, взяв один в руку, залпом выпил и громко сказал:

 - За успех нашего дела!

Иримия молча подошёл к столу и сев на стул, начал есть. Он был настолько голоден, что эта простая пища показалось ему очень вкусной. Запив еду вином, Амарена поблагодарил хозяина:

- Спасибо. Я вам благодарен. Я буду молиться за вас.

- Оставь свои молитвы при себе! Время вышло! Нам пора.

             Амарена и Фётке вышли из палатки. Солнце только начало подниматься и в его первых лучах  слегка различались несколько фигур, ждавших их. Они быстро сели на своих коней, и группа всадников выехала из лагеря, направляясь на север.

Через тридцать минут началась мощная  артиллерийская канонада, которой шведы остановили наступление имперских войск. После чего шведско-саксонские армии выдвинулись вперёд и опрокинули авангард фельдмаршала Тили.

 Звуки происходящих баталий всё дальше и дальше уносились от маленького отряда наёмников. Через час пути всадники выехали из леса на дорогу, которая вела к замку.

Башни Андебурга уже виднелись вдали, и добраться до него уже был вопрос времени.

Всадники прискорили коней, оставив клубы пыли на дороге.  

Приближаясь к замку, Амарена заметил, что его ворота были уничтожены взрывом. А под стенами валялись трупы солдат. Наёмники, почуяв опасность, стали вынимать оружие. Они осторожно въехали замок, готовясь принять бой. Но было тихо. Как будто все покинули его.

- Осмотрите весь замок! Найдите его хозяина! Он мне нужен! – скомандовал Фётке своим подчинённым.

- Я правильно понял. Мы за ним приехали? – спросил он Амарену.

- Не совсем, - ответил Иримия и спрыгнул с коня. Он услышал шум из конюшни и направился к ней, держа свой пистолет наготове.

            Фётке осмотрел замок. Судя по всему, он подвергся нападению мародёров, которые, двигаясь за основной армией, бесчинствовали на захваченных землях. Они убивали и грабили мирное население, прикрываясь войной.

            Иримия Амарена вошел в конюшню и стал осторожно приближаться к источнику шума. Он отчетливо слышал человеческие стоны в дальнем углу. Подойдя поближе,  он увидел раненного офицера, который направил на него мушкет и хотел выстрелить.

- Стойте! Не стреляйте! – крикнул Амарена, укрывшись за деревянной перегородкой.

- Не подходи! Слышишь! Я убью тебя! – прокричал раненный.

Иримия взял лежащее под ногами полено и кинул его в сторону раненного. Раздался выстрел. Амарена не стал дожидаться, когда противник перезарядит свое оружие, и кинулся на него. Раненный пытался сопротивляться, но молодой иезуит наступил на мушкет и приставил саблю к его горлу.

- Отвечайте на мои вопросы, и я сохраню вам жизнь, - сказал Амарена.

- Хорошо, - простонал раненный.

- Где хозяин замка?

- Он перед вами.

- Вы барон Тейфель?

- Да!

- Я Иримия Амарена. Вы должны знать о моём приезде. Вы получили письмо отца Бернара? – спросил Иримия барона и опустил саблю.

 - Да, я ждал вас. Но вы видите, в каком я сейчас положении. – пытаясь улыбнуться, сказал барон.

- Что случилось?

- Война! Сударь. Война! Имел неосторожность поссориться с саксонским курфюстом. Вот он и направил ко мне в гости своих наёмников. Но ничего, я ещё повоюю.

- Барон. Мне нужна картина Ботичелли. Вы писали о ней. Где она?

- А! Картина? Висит в моём кабинете.

- Извините, барон я вас оставлю. Мне она нужна! – быстро проговорил Иримия и побежал искать картину.

Выскочив из конюшни, Амарена наткнулся на Фётке. Он остановился и сказал:

- Я нашёл барона. Он там внутри. Ему нужна помощь. Он ранен.

- Главное, что не мёртв, - ответил ему командир наёмников.

            Но Амарена его не выслушав, скрылся за дверями замка. Он вбежал по лестнице на второй этаж и стал искать хозяйский кабинет. Но не найдя наверху ничего, он спустился вниз и зашёл в  ближайшую от него комнату. Это и оказался кабинет барона.

Войдя в него, Иримия увидел девушку, одетую в черную походную форму имперцев, которая на столе разрезала картину. Ту самую, что он искал, и проделал ради неё такой путь.

- Стой! – крикнул Амарена и кинулся на неё.

         Девушка развернулась к нему  и не дожидаясь, пока он её схватит, ударила его ногой в грудь. Амарена отлетел в сторону. Упав на пол, он стал доставать свой пистолет. Но незнакомка уже выстрелила в него. Пуля, к счастью для Иримии, прошла выше, только слегка содрав кожу возле левого виска. Амарена почувствовал резкую боль и потерял сознание. Девушка вернулась к столу, разрезала тыльную часть картины и вытащила из неё запечатанный конверт. Спрятав его  , она выпрыгнула в окно.

            Когда Амарена очнулся, то увидел перед собой старого монаха.

- Отец Филипп! – узнал он своего учителя богословия, - Что вы здесь делаете?

- Тоже что и ты. Ищу дневники Да Винчи.

- Но их украли! Я не успел!

- Ничего. Значит так угодно Богу, - успокоил его учитель.

- Но я не выполнил задание!

- Нет! Ты всё сделал правильно. Дневники у нас. Видишь ли, та девушка, что стреляла в тебя, тоже наш агент. Её не предупредили о твоём появлении. Считай, что тебе повезло. Она редко промахивается.

- А что вы здесь делаете?

- Иримия! Тебе не кажется, что ты задаёшь много вопросов? – сурово спросил старый монах, - Возвращайся назад в Италию. И забудь о том, что случилось. А о бароне Тейфеле я позабочусь. Не беспокойся.

Отец Филипп помог Амарене встать на ноги. Иримия коснулся рукой раны на голове, и увидел что рука в крови.

- Ничего. Только царапина, -  сказал монах и вытер рану тряпкой.

      Дверь открылась. На пороге стоял Фётке. За его спиной толпились его наёмники.

- Я слышал выстрел. Что случилось?

- Всё в порядке, - ответил ему старый монах, - Просто молодой человек неаккуратно повёл себя с оружием. А оно возьми и выстрели. Правда, сынок?

- Да, отец, - подтвердил Амарена.

- Ну-ну! А не пора ли нам сваливать, господа иезуиты? Или у вас ещё какие-то дела?

- У нас нет! А вам, господин Фётке,  надо препроводить Амарену до границы, - властно сказал отец Филипп.

- А как же барон? – удивился наёмник.

- Это мои заботы.

        Замок уже был позади. Наёмники и Амарена возвращались в лагерь. Подъезжая к лесу, они увидели вооруженную группу людей на конях. Их было человек пятьдесят. Это были украинские казаки, которые служили шведскому королю. Фётке сразу узнал их. Он переменился в лице и сказал:

- Я как чувствовал, что добром это не закончится.

- Подождите. Я переговорю с ними. Ждите меня. Ни в коем случае не вздумайте стрелять, - сказал Амарена и посмотрел в глаза Генриха Фётке.

- Ээ! Парень! Не дури. Мы ещё сможем убежать.

Иримия поскакал навстречу преследователям и что-то стал им кричать. Казаки окружили его и чём-то с ним говорили минут пять. Потом они развернулись и ускакали прочь. А Иримия остался ждать своих сопровождающих.

- Что ты им сказал? – спросил его Фётке, когда они поравнялись.

- Сказал, чтобы нас не трогали.

- Ты что знаешь их язык?

- Конечно. Я тоже украинец, - с гордостью сказал Иримия Амарена и пришпорил коня.